Еще бы ты мне не доверяла, после всего. Но это не доверие, ты меня боишься, девочка.
Он отклеился от своего места и аккуратно и на удивление мягко снял повязку, скользнув взглядом по ране.
-В жизни не поверю, что это сделал генерал. Он, конечно, бешеный, но до изуверств не опускается. - Ро отпустил ее руку и прошел к секретеру.
Хороший повод для оправдания, Сирин. Похвально. Только мне-то какое дело?

Ро кивнул, доставая баночки. Комментировать птицу друга он не стал. Спокойно выставив баночки на стол, он повернулся к девушке и отодвинул стул.
-Садитесь.
Подождав, пока она усядется, он чуть надавил на ее плечо, чтобы она оперлась спиной. Взяв небольшой скальпель, он обезоразил его и срезал куски ткани, что вырвала птица. Затем обезоразил рану и промазал йодистым раствором.
Да, больно. Терпи. Роберт ловко перевязал рану, сполоснул руки спиртом и пошел убирать все на места.

-Доброй ночи. - когда девушка ушла, он растянулся на кровати. Дом полнился шорохами и привычными звуками. Маршал прикрыл глаза и вслушался: закрылась дверь в гостевой, внизу на кухне загремел котел, во дворе заржала лошадь - собирались в ночной дозор.
Роберт повернул голову к окну, рывком встал и задернул шторы. Затушив все свечи, кроме одной, маршал достал гитару. Любовно проведя рукой по теплому дереву, он пробежался по струнам. Усмехнувшись своим мыслям, Роберт сел, прислонившись к кровати и стал задумчиво играть и тихо петь:

Вы знаете, мой друг, бывает, как сегодня:
До странности легко строка целует лист;
Трепещет в клетке рук, как птичка, вечер поздний –
И мысли далеко, а разум – странно чист!
Я вам пишу письмо – зачем мне повод лишний?
Перо бежит само извивами строки…
А дома по весне цветет шальная вишня,
Роняя, будто слезы, лепестки.

Цветущих вишен обманный рай – воспоминаньям сказать «прощай»
Я не сумел – скомкал слова сердца усталый бег.
Их возвращенья не запретить,
Память, как пряха, ссучила нить:
Лица, слова… Дрогнут едва окна закрытых век.

Поймете ли меня, решите ль удивиться –
Мне, право, все равно: я нынче – свой двойник…
Но вы, тоску кляня, способны хоть напиться,
А я уже давно от этого отвык!
Что холод, что жара – от вас вестей не слышно;
Шпионы нагло врут, не зная ничего,
А в комнатах с утра до ночи пахнет вишней…
Надолго ли? Спросить бы у кого…

Цветущих вишен густая тень – неразличимы и ночь, и день;
Я не сказал все, что хотел – кончен запас чернил;
Следом за вами лететь вперед – время жестоко, но хоть не врет:
Короток век мелочных дел и человечьих сил.

Вы знаете, мой друг, я извожу чернила,
Чтоб просто в цель попасть, как свойственно друзьям:
Похоже, всех вокруг изрядно утомила
Что ваша страсть, что холодность моя.
Огонь свечи дрожит и саламандрой пляшет,
И помыслы мои заключены в слова:
Не дай вам Бог дожить, когда победы ваши
Усталостью на плечи лягут вам!

Цветущих вишен влекущий яд, воспоминаний зовущий ряд –
Я не сказал все, что хотел – краток подлунный срок!
Сонная ночь залита вином – все, что не «завтра» – всегда «потом»…
Все, что сказать я не посмел – увидите между строк... (с)

Отредактировано Роберт (2010-09-05 12:28:36)

-------------->Гостевая спальня

Сир тихо зашипела от боли, когда маршал положил её на кровать, но жаловаться было грех. Он нес её очень бережно.
- Спасибо, Роберт, но.. - Девушка следила за его манипуляциями и уже в полной темноте произнесла. - Я бы все же, как бы это  и не звучало, настаивала на том, чтобы вы спали в кровати. Обещаю сильно не метаться.
"За прижимание во сне не отвечаю, с младенчества любила обниматься, посапывая в кровати."
Сир почувствовала как намокает повязка, от движения пошла кровь, но промолчала. Это были мелочи, по сравнению с тем, что завтра с утра он снова будет холодным и ехидным Маршалом.
"Ну, а что ты хотела?"

Отредактировано Сирин Д'Фонс (2010-09-15 00:36:09)

-  Хорошо, Ро..берт. Спасибо.
Девушка улыбнулась в темноте и попыталась устроиться так, чтобы не бередить рану. Через пол часа она уже тихо посапывала, сжимая пальцами одеяло и изредка вздрагивая от боли в животе.  Иногда она что-то шептала, но совершенно неразборчиво.
Как Сирин и говорила, она не металась, просто  тихо лежала на одном месте. Правда через пару часов Сир проснулась, посмотрела на мужчину в темноте, он спал. Она, мало понимая, почему она это делает, превозмогая боль, поднялась, стащила с кровати плед и укрыла его, поспешив лечь обратно, почти тут же проваливаясь в горячечный бред, тихо постанывая от боли.

Отредактировано Сирин Д'Фонс (2010-09-15 16:40:23)

Все время пока он работал над раной девушка не издала ни звука. Хотя было чертовски больно, особенно перешивать по уже воспаленной коже.
На его слова она молча кивнула и сжала руку мужчины до побелевших пальцев, со свистом выдохнув воздух через сжатые зубы.
- Вы просто замерзли, я не могла не отплатить добром, а потом.. я видимо уже начала бредить.
Помимо воли девушки из уголков глаз скатились две прозрачные слезинки, затерявшись во влажных после жара локонах.
"Иштар..."

Девушка снова молча его выслушала, кусая губу и понимая, что не в силах сдержаться. Все слишком сильно навалилось за последние несколько дней. Сирин закрыла глаза.
"Пречистая Дева, за что ты так со мной? Я ведь служила тебе, хоть и помимо своей воли. Я читала твои законы и уважала Писание. За что?"
- Роберт...я не могу позволить себе быть слабой ни с кем и никогда. Я не имею права на такую слабость. Просто не имею. - Дорожки от слез по вискам вновь наполнились влагой, почти не останавливающейся. Почему-то этому мужчине хотелось верить и высказаться. Может быть он поймет. А может и оттолкнет от себя, кто знает. Сирин сильнее зажмурилась и скользнула пальцами по ладони маршала. - Я чувствую, что вы хороший человек, маршал. Спасибо Вам.

Девушка внезапно тихо рассмеялась и чуть сжала ладонь мужчины.
"Когда ты в последний раз могла себе позволить что-то кому-то рассказать, не убив его потом? Ох, Роберт, знал бы ты, кого ты сейчас утешаешь."
Темнота располагала к доверю. Сирин было набрала воздуха в легкие, но тут же выдохнула, отрицательно для самой себя мотнув головой.
- Вы сейчас очень похожи на отца. Он так же пытался вызвать меня на откровенный разговор. Когда-то... - "Сирин! дурочка!"

Сир  с отчаяньем смотрела в темноту, выглядывая фигуру мужчины. Глупая мысль всколыхнула кучу воспоминаний от которых девушке откровенно стало жутко. Она с замиранием сердца слушала стук склянок и закрывающейся дверцы секретера, а потом...
- Роберт! Не уходи! Пожалуйста...
Сирин закусила губу и беззвучно расплакалась.
"Да, ты прав, нет сильных людей. Все мы слабые, просто хотим казаться себе такими. И я кажусь. только сейчас не оставляй меня в темноте одну. Каким хочешь будь, только не одной."

Отредактировано Сирин Д'Фонс (2010-09-15 22:20:18)

Девушка хрипло выдохнула.
- Потому что я не хочу... и не могу остаться одна. - Она заговорила быстро, боясь, что он все-таки уйдет. - Я не хотела обидеть своими словами, Роберт, правда. Я же...я просто поделилась.
"Иштар, почему я оправдываюсь! Что со мной в конце-то концов?! Расслабилась? Почувствовала того, кто "может-быть-рядом?"
Сирин сжала пальцами покрывало и привстала на кровати, не в силах сдерживать эмоции.
- Пожалуйста, останься.

Девушка вздрагивала от каждого его слова, не понимая что с ней. хотя нет. Понимая, но не желая признавать. А кто, скажите, захочет признать свою слабость?
- Спасибо.
Она не знала, услышал ли он это слово, сказанное  сдавленным голосом в подушку, но она его сказала.
"Пресветлая, ты считаешься богиней целительства. Почему ты не можешь дать этого дара мне хотя бы на минуту? Я бы прекратила мучить и его и себя." Девушка закрыла глаза, закутавшись в одеяло от озноба и попыталась уснуть.

...
- Вот, господин маршал, какой-то человек пересек кордоны, да еще и гадость эту с собой нес, - караульный, тщательно стараясь держать от себя подальше траву, вынутую из судорожно сжатой ладони незнакомца, продемонстрировал ее Роберу. - Мы его еще от караулки пасли, не извольте беспокоиться.
Второй караульный - обладатель экзотического оружия южных широт - весело улыбнулся.
- Главное, не забыть шип вынуть... Интересно, что ему сейчас чудится под влиянием наркотика.
- Прикажете доставить вниз? - деловой тон, пинок под ребра - все равно тело не оценит трагизма, пока не очнется.
Уроженец юга уже подал знак товарищам, чтобы те волокли веревки покрепче.
Через десять минут незнакомец оказался в каменном мешке, надежно скрученный и лишенный всех вещей, кроме рубахи да штанов. Рисковать военные не любили, а указаний маршала насчет вежливого обращения с пленником не поступало. Разве что шип из шеи вынули, прежде чем уйти, забрав с собой факелы да заперев двери на замок.
Найденное при обыске оставили в караулке, в предназначенном для таких вещей месте.